Свердловская область является одной из наиболее привлекательных территорий для приема трудовых мигрантов из зарубежных стран в связи с относительно высоким уровнем экономического развития, наличием вакансий и активных национальных диаспор из основных стран исхода трудовых мигрантов. Основными странами-донорами трудовых ресурсов для региона выступают Республика Таджикистан, Республика Узбекистан, Республика Кыргызстан. Структура миграционных потоков ежегодно меняется, что служит посылом для регулярного мониторинга трудовой миграции.
Д-р экон. наук Ольга Козлова, канд. экон. наук Наталья Неклюдова и канд. экон. наук Елена Бедрина считают, что феномен женской миграции требует внимательного изучения и мониторинга по причине двойной уязвимости женщин-мигрантов, т. е. и как мигрантов, и как женщин. Во-первых, они часто испытывают дискриминацию, попадают в рабство, теряют свое здоровье, участвуют в криминальном бизнесе. Во-вторых, женщинам из стран Центральной Азии в целом не присуща высокая активность на рынке труда. Многие из них склонны участвовать в процессе миграции в основном в качестве членов семьи трудового мигранта. Однако здесь возникает определенное несоответствие новым реалиям трудовой миграции и российской миграционной политике, в которой данный вид женской миграции не имеет отражения.
Результаты проведенного творческим коллективом опроса мигрантов из стран Центральной Азии в Свердловской области и городе Екатеринбурге (доля респондентов составила 59% (Республика Таджикистан), 23% (Республика Узбекистан) и 17% (Республика Кыргызстан)), показали, что женщины из этих стран представляют особую группу мигрантов на рынке труда, отличающуюся мотивами, сферами и условиями занятости, поведенческими стратегиями.
Основные мотивы миграционного поведения: желание следовать за супругом, найти хорошо оплачиваемую работу в случае отсутствия кормильца в семье (вдовы и разведенные женщины), получить качественное образование, в том числе поступить на бюджетные места в образовательные организации (граждане Кыргызстана).
Сравнительный анализ показал, что женщины имеют более высокий уровень образования, их характерное место занятости — сфера услуг, они менее склонны к участию в этнических предприятиях и к анклавному типу расселения, чаще мужчин подвергаются дискриминации на рынке труда, которая выражается в относительно низком уровне оплаты труда и худших условиях занятости.
Исследование подтвердило тезис о высоком уровне внутригрупповой сплоченности представительниц Центральной Азии (активное взаимодействие и поддержка внутри диаспоры) и важности для них родственных и семейных отношений; в то же время им свойственна открытость и желание взаимодействовать с местным населением.
Коллеги установили большее разнообразие в стратегиях поведения на рынке труда в женских миграционных потоках (цель приезда, статус, уровень образования, сфера и условия занятости) по сравнению с мужскими. Оно обусловлено национальными традициями, социальными связями, жизненными ориентирами, условиями страны происхождения, возрастными характеристиками, социально-правовым статусом и условиями принимающей территории.
В ходе исследования было обнаружено изменение традиционных паттернов поведения у молодых женщин до 29 лет: их отличает большая самостоятельность в принятии решений, амбициозность, желание получить хорошее образование для построения карьеры.
Важным результатом исследования является вывод о необходимости формирования представления о том, что миграционное законодательство должно учитывать феминизацию миграционных потоков в Россию, особую роль женщин в них и их поведенческие стратегии.
Подробнее о доказательстве гипотезы, что поведение женщин-мигрантов из стран Центральной Азии зависит от национальных традиций, жизненных ориентаций, социального статуса, а также уровня потребности в поддержке родственников или принимающего сообщества, читайте: Козлова О. А., Бедрина Е. Б., Неклюдова Н. П. Женщины-мигранты из стран Центральной Азии на региональном рынке труда: поведенческие паттерны // Женщина в российском обществе. 2024. № 3. С. 83—99.
